Книги издательства Грюндриссе

  1269  

Записи Никиты Алексеева (род. 1953), относящегося к поколению художников московской концептуальной школы. Автор известен как живописью и перфомансами, так и работами в литературном жанре. Записи представляют собой своеобразный авторский комментарий к разнообразным окружающим событиям 2017 года и воспоминания о прошедшем. Более 70 иллюстраций.

  759  

Литературные эссе и рассказы немецкого экономиста, философа-марксиста, антифашиста Альфреда Зон-Ретеля (1899—1990), близкого к кругу Вальтера Беньямина и к Франкфуртской школе. В некоторых из них возникает чрезвычайно плотный и живой образ анархичного Неаполя. Книга проиллюстрирована и содержит комментарии.

  1129  

Настоящее издание знакомит читателей с письмами 19 корреспондентов к Давиду Бурлюку, большая часть которых до сегодняшнего дня не была опубликована. Они охватывают период с 1924 года по 1966 год и относятся к «американскому периоду» художника. Все публикуемые письма приводятся полностью и хранятся в фонде Бурлюка (ф. 372) в Научно-исследовательском отделе рукописей Российской государственной библиотеки (НИОР РГБ). Коллекция писем в архиве обширна и многообразна, она ярко свидетельствует об абсолютной открытости адресата. Самая ранняя часть архива, содержащая письма второй половины 1920-х годов (Матюшин, Малевич, Пальмов, Лентулов), связана, по большей части, с предполагаемыми выставочными проектами, просьбами поспособствовать продажам картин. Иной характер носят письма-дневники Евгения Спасского, который еще совсем молодым художником сопровождал Бурлюка в его «сибирском» турне, и письма-отчёты директора Уфимского художественного музея Юлия Блюменталя. Отдельный блок писем – письма русский художников, оказавшихся в Европе после революции (Масютин, Ларионов и Гончарова). В этом разделе коллекция писем Бориса Григорьева – наиболее значительна (19 писем, с 1925 по 1935 год). Среди корреспондентов есть и художники, находящиеся на одном континенте с Бурлюком, – Николай Циковский и Рокуэл Кент. Поздняя часть архива содержат письма художников, с которыми Д. Бурлюк познакомился во время двух своих приездов в СССР (1956 и 1965) – письма Дмитрия Краснопевцева, Игоря Шелковского, – а также письма старых друзей, связь с которыми была надолго прервана. Публикация предваряется обширной статьей искусствоведа Владимира Полякова, специалиста по творчеству Давида Бурлюка. В статье подробно описывается судьба архивов Бурлюка и рассказывается о специфике публикуемого собрания писем. Каждый раздел сопровождаются справкой об истории взаимоотношений отправителя письма и Д. Д. Бурлюка, даны подробные примечания.

  1549  

Взаимная симпатия Беньямина и Брехта не могла не вызвать удивления. Слишком они были разными - вернее, разными были больше представления о них. В чём они несомненно сходились, так это в том, что оба были эгоцентриками. Правда, тут же и расходились: один был активным до агрессивности, другой меланхоличным и погружённым в себя. Но в любом случае эгоцентриками не примитивными, а поэтому прекрасно уживались. Ещё у них была удачная, взаимно-дополнительная асимметрия: один был поэтом, не лишённым аналитического взгляда, другой аналитиком, склонным к поэзии. И при этом оба чувствовали, что в мире происходят фундаментальные перемены, и они как интеллектуалы обязаны искать достойные ответы на вызовы времени.

  959  

Первое издание текстов Юрия Савельевича Злотникова (1930—2016), с чьим именем связана целая эпоха российского искусства второй половины XX века. .Парадоксальная мысль классика русского абстрактного искусства дает нам редкие примеры бесконечной воли к познанию, органичной потребности в свободе. Такое уникальное восприятие действительности делает драгоценным наш опыт чтения самых разных мыслей Ю.Злотникова — от бытовых наблюдений и детских воспоминаний до споров с коллегами об искусстве и заметок о пристрастиях в литературе и музыке. .Приведём несколько цитат: .Вот я приходил в консерваторию на концерт Шостаковича. В курилке стоит Шостакович, стоит Нейгауз с невероятно голубым галстуком, старик Нейгауз курит. И я так подумал: «Боже мой, артисты, художники, в общем-то, в несвободной вроде бы России, пусть это Хрущёв, брежневская эпоха, я уж не знаю... И какое-то желание свободы! Что это такое?» .Малевич посмел создать квадрат и объявить его живописью, своим в ней словом. А Левитан пишет какую-то лесную просеку, совершенно не картинную по замыслу, — просто просеку, случайный забор, мимо которого ты ходишь каждый день, и заявляет, что это и есть картина. То есть он создал новый взгляд на Россию, которую можно было бы назвать чеховской. ....Я оглядываюсь назад. Сама жизнь делается очень интересным объектом внимания и созерцания, ты рассматриваешь её, как некоторое явление. Что такое жизнь? Хочу сказать, что благодарен искусству познанием, познанием себя, познанием окружающего пространства мира. И оно не даёт успокоиться, оно не даёт уповать на какой-то опыт.